Варвара Клюева - Ave, Caesar! [= Аве, Цезарь!]
Соня с Василием молчали, не сводя с нее глаз.
— Ну, что смотрите? Любопытно? Так спросите, я вам все расскажу. На правила мне теперь начхать! Я теперь вне закона… Я, может, хочу рассказать! Имеет право приговоренный к смерти на последнее желание? Господи… А я-то все старалась партнера своего вычислить! На Мадонну, бедняжку, грешила… Квохтала вокруг нее, как курица, тряслась, как бы у нее крышу не снесло. Могла бы и догадаться, кого бог в помощь послал. Совершать поступки и отказываться брать на себя ответственность за них — типично мужская черта. Мужчины! Они способны чувствовать себя чистенькими, даже когда уводят жену лучшего друга, бросают на произвол судьбы осиротевших детей, превращаются в свиней, ежедневно заливая глаза водкой. Когда отнимают чужой бизнес, к созданию и процветанию которого пальца не приложили. Когда за большие деньги берут на себя обязательство сражаться на гладиаторской арене и преспокойно усаживаются в позу Будды, оставляя всю грязную и опасную работу слабой женщине… А я, между прочим, мертвецов с детства до одури боюсь! — Жанна снова подкрепилась коньяком.
Василий покраснел и отвел глаза, а на Сонином лице отразилась целая гамма чувств — от жалости и понимания до отвращения и ужаса.
— Вы убили всех?!
— Ну уж и всех! — усмехнулась Жанна. — Всего-то троих. Иеремию, если помнишь, застрелил Джокер, а с Мадонной расправился твой милый Вася. Хотя, по правде сказать, Иеремия почил не без моей помощи. Рубашку-то я ему кровью вымазала и феном высушила. Сроду подлостей не делала, а тут пришлось. По-другому к нему не подступиться было, а я знала, что он не киллер.
Соня с Василием заговорили одновременно.
— Каким феном, если нет розеток?
— Откуда?
— Мини-феном на батарейках. Моя шевелюра по полдня сохнет, вот я и прихватила с собой малютку. Правда, шевелюре он, как выяснилось, что мертвому припарки, но пятнышко на рукаве высушил в минуту. Вы же видели, что Иеремия устроил из своей стоянки! Мы еще смеялись над ним в первый день, когда обходили остров. Он сидел, как паук в центре своей паутины, и сжимал автомат. Не знаю, как вам, а мне сразу стало понятно, что киллер не станет тратить столько сил и времени на обеспечение своей безопасности.
— Почему? Ведь киллер не застрахован от того, что на него нападет другой киллер?
— Если у киллера есть хоть немного мозгов, он сначала убедится, что убивает того, кого нужно. Зачем рисковать, делать лишнюю работу, когда ее можно разделить на двоих? Подкараулить «коллегу» в своем лагере, когда он придет тебя убивать, — большая удача. Открывается чудесный шанс негласно, намеками, договориться между собой и составить настоящую команду.
— Понятно. Виктора Степановича вы раскусили по его предложению поселиться большой дружной семьей…
Жанна фыркнула.
— Вот придурок, прости господи! Непонятно, как он ай-кьюшный тест прошел.
— Но ведь это могла быть хитрость киллера?
— При его характере? Исключено. Я этих златоустов начальничков хорошо изучила. Когда на них ложится ответственность за какое-то действительно серьезное дело, они сразу проглатывают язык и норовят взять больничный. Выпади Виктору Степановичу рисовая бумажка, он еще долго сидел бы тише воды, ниже травы. Разумеется, стопроцентной уверенности у меня не было, но откуда ее возьмешь, стопроцентную? С Виктором Степановичем риск был минимальным. Я рассудила, что даже в случае ошибки потеряю немного. Договориться с таким партнером обиняками было бы проблематично. И опасно — еще выдал бы меня по глупости. А убить его, наоборот, было совсем несложно. Я видела, как он прикладывался к бутылке, когда мы проходили мимо, и поняла, что к ночи мой ягненок будет тепленьким. Хотела ночью же и отправиться, но силы немного не рассчитала. После прогулки по острову очень устала, нужно было хоть несколько часов отдохнуть. Поэтому решила, что перехвачу его утром на тропе, когда он пойдет в лагерь. Чуть не упустила, между прочим. Он на рассвете тронулся. Хорошенький до невозможности! Качался, падал почти на каждом шагу. Я могла бы и не утруждать себя выкапыванием ям-ловушек под деревом, на котором сидела. Он и на ровном месте споткнулся бы.
— А на чем прокололась Марго? Как вы поняли, что она не киллер?
— Насчет Марго я сомневалась до последней минуты. Собственно, поначалу она показалась мне вполне многообещающей кандидатурой. Если судить по репликам, которыми обменивалась эта троица, идея триумвирата принадлежала Джокеру, Мадонна вцепилась в нее обеими руками, а Марго им пришлось уговаривать. Я рассудила, что киллер вряд ли может быть автором такого предложения. Стоящая перед киллером задача и без того достаточно трудна, зачем ему лишние проблемы, связанные с постоянным присутствием зрителей? Была, конечно, вероятность, что со стороны Джокера это уловка, чтобы отвести от себя подозрения. Но уж больно высока цена. Киллеру необходима свобода передвижений. Только для того, чтобы добраться до чужого лагеря и вернуться обратно, требуется не меньше часа. А еще нужно дождаться в засаде или выманить жертву, замести следы, избавиться от орудия убийства. На все про все может уйти и три, и четыре часа. А где их взять, когда кругом зрители? Выкроить из ночного дежурства? Но нет никакой гарантии, что за время твоей отлучки никто из сожителей не проснется и не обнаружит твое подозрительно долгое отсутствие. Нет, киллер до такого маразма не додумался бы. И не стал бы плясать от радости, если бы другие пригласили его в свою компанию. С другой стороны, отклонить такое приглашение — значит навлечь на себя подозрения. Вот я и подумала, что Марго вполне может оказаться киллером, попавшим в ловушку. Маловероятно, что в случайно подобравшейся троице все окажутся невинными, как младенцы. Тем более что и Виктора Степановича, и Иеремию я из числа киллеров исключила.
— Но вы упомянули, что грешили на Мадонну, — напомнил Василий.
— Это уже потом, когда я убедилась, что ошиблась насчет Марго.
— А как вы в этом убедились?
— Пришла ночью к их лагерю с биноклем ночного видения последить за ней во время ее дежурства. Нашла дерево, с которого открывался хороший обзор, спряталась среди веток и стала наблюдать. Марго не проявляла признаков беспокойства и не походила на человека, которому нужно тайком ускользнуть из лагеря. Но это еще ничего не значило. Как я уже сказала, в ее положении это было бы очень рискованно. К тому же Джокер, кажется, положил на девушку глаз и искал возможности остаться с ней наедине. Во всяком случае, минут через сорок после отбоя он вылез из палатки и начал навязывать Марго свое общество. Она сперва хотела от него избавиться, потом смирилась и даже включила диктофон, чтобы он услышал ее пение. Когда пошел дождь, Джокер соорудил для девушки навес и откланялся. Мне стало ясно, что в эту ночь Марго уже никуда не пойдет. Тогда я решила дать ей понять, что поблизости киллер, и посмотреть, как она будет себя вести. Если поднимет тревогу и разбудит компаньонов, значит, не киллер. А если «проглотит наживку», значит, свой человек.
— Насколько я понял, она ее проглотила, — неуверенно проговорил Василий.
— Я тоже так сначала решила, даже чуть не запрыгала от радости. Но оказалось, что приманила ее вовсе не возможность договориться с «коллегой». И даже не желание разоблачить киллера. Просто она совершенно потеряла голову, когда поняла, что кто-то забрал ее драгоценный диктофон.
— Как же вам удалось его забрать?
— Легко. Марго отошла в кустики, а диктофон оставила под навесом на бревне. Мне оставалось только подойти и взять. Минутное дело. Даже осторожничать не пришлось — из-за ветра и дождя никто не расслышал бы шагов и хруста веток под ногами. Марго вернулась, обнаружила пропажу, заметалась, тут-то я и включила ее запись. Пришлось сделать погромче, иначе она могла не услышать. Я боялась, что разбужу ее компаньонов, но все обошлось. Сами они не проснулись, а Марго никого будить не стала и послушно побрела на звук. Я отошла метров на триста от лагеря, выбрала относительно свободный от растительности пятачок, закопала диктофон в листья и спряталась за деревом. Когда Марго приблизилась к нему, я медленно вышла из-за дерева. Конечно, она могла обернуться, но ее волновал только диктофон.
— А потом вы нарочно оставили под телом след мужского сапога. Чтобы указать на Иеремию?
— Что вы, я бы никогда не отважилась притронуться к телу! Говорю же, мертвых с детства до ужаса боюсь. Нет, это чистая случайность. Я надела поверх кроссовок резиновые бахилы, они легче и удобнее, чем сапоги. После отмыла их и спрятала среди вещей Виктора Степановича — на случай, если все-таки наследила. Вообще-то я старалась следов не оставлять.
— А окровавленную одежду куда дели?
— Бог с вами! Какая окровавленная одежда? Видите эту куртку? — Жанна оттянула рукав у запястья. — У нее такая пропитка, что хоть под кровавым душем стой, ни пятнышка не останется. Я даже беспокоилась, не наведет ли кого-нибудь этот костюмчик на подозрения в мой адрес. На ваших-то допотопных плащах и курточках пятна остались бы. А тут еще выяснилось, что только я пришла к месту сбора после Иеремии. У меня чуть сердце не выскочило, когда вы заговорили о возможности подделать улики. Если бы хоть кто-нибудь задумался, у кого, собственно, была возможность подставить Иеремию, меня сразу бы вычислили.
![Алан Эйкборн - Дверь в смежную комнату [=Тайна двери отеля «Риган»]](/uploads/posts/books/228832/228832.jpg)